На волоске от гибели: как старший военнослужащий Блохин в 1944-м открыл путь для целой армии?

В 1944 году, находясь на волоске от гибели, старший военнослужащий саперной группы Федор Блохин открыл путь для пришествия целой армии. Хотя, об этом стоит поведать подробнее.

Широка Западная Двина в Витебске, высок и крут ее левый сберегал, где под стенками Успенского собора в нее впадает прихотливая Витьба. Тут, у слияния немаленький и малой рек, тыщу годов назад наши праотцы поставили древесную крепость. Тщетно верили они в ее неприступность. Ни одна война – от Ливонской до Величавой Российскей – не прошла мимо Витебска. Город горел, рушился, но каждый раз восставал из руин.

Витебляне по праву гордятся мостом имени Блохина, до 1973 года он именовался Новым. Впечатляющее сооружение соединяет берега Западной Двины в центральной части городка, имеет протяженность 225 метров. 90-то годов назад, когда о возведении писали все газеты БССР, он казался восьмым чудом света.

Еще бы! 1-ый в белорусских городках армированный мост, способный выдержать насыщенное движение грузовых машин и трамваев. Окончание его строительства, приуроченное к 17-й годовщине Величавого Октября, вылилось в немаленький праздничек. На берегу играл духовой оркестр, тыщи городских жителей – море кепок и пуховых платков – нервно ожидали, когда городское руководство перережет ленточку и раскроется путь в правобережную Пролетарскую Слободу.

– Если правдиво, от довоенного моста не много что осталось, – признается витебский фотокор Александр Хитров.

Он довез меня до реки и отправился далее по своим делам, а я, наслаждаясь застенчивым мартовским солнышком, сделала прогулку в дальнее прошедшее…

Март 2024 года. Мост имени Блохина

Да, слышала о 3-х реконструкциях, 1-ая из которых в 1956 году чуть не убила мост. Движение по нему тогда пришлось резко лимитировать, уменьшить скорость транспорта, чтоб не случилось неудачи. В 1968 году мост попробовали зафиксировать, но только после генеральной реконструкции 1988-1992 годов, проведенной силами мостоотряда № 425, он обрел свою сегодняшнюю несущую способность.

Тогда саперам пришлось разрушать опоры – те же, которые выручил военнослужащий Блохин, когда под неприятельским обстрелом за две минутки до взрыва перерезал бикфордов шнурок. Если бы он этого не сделал, судьба Витебско-Оршанской операции оказалась бы под вопросом. Может-быть, это каким-то образом отразилось бы и на всей операции “Багратион”.

“Приказ об отходе из Витебска мог отдать только сам Гитлер”.

Многомесячная блокада Витебска русскими войсками 26 июня 1944 года наконец закончилась освобождением городка. В половине 4-ого утра немцы его оставили. По последней мере, восточную часть Витебска, над которой еще вчера взвилось красноватое знамя. На западной, правобережной, стороне все еще шли бои.

Но немцы уходили, удирали. В нарушение приказа Гитлера, который, как доносила разведка, зимой 1943/44 года многократно приезжал в Витебск с инспекцией и каждый раз добивался от подчиненных город не сдавать: это щит Прибалтики, опорная точка всего остфронта, его сдача равнозначна катастрофе! Генералы элитных дивизий, прошедшие Столицу (а точно такие кадры фюрер сосредоточил в Витебске), слушали и качали головами. Да, Гитлер повелел вассалам бороться до последнего патрона. Но как это действительно? И готовы ли они погибать за данный ледяной город, усыпанный трамвайными рельсами, за эти дома из красноватого кирпича?

Восьмого марта 1944 года Гитлер объявил Витебск крепостью. Комендантом поставил командира 53-го армейского корпуса генерала пехоты Фридриха Гольвитцера. Отдал приказ опоясать город 3-мя рядами траншей, проволокой, на каждой высотке в близлежащих лесах сделать ДОТ либо ДЗОТ, окружив их минными полями. Фюрер добивался заминировать даже болота, но ни при каких обстоятельствах город не сдавать. Гольвитцер просто не имел на это возможностей. Приказ об отходе из Витебска мог дать только сам Гитлер.

Витебск, конец июня 1944 года. Саперы разминируют местность у Нового моста (сегодня мост имени Блохина)

Откуда данный факт? Из журнальчика боевых действий войск 39-й армии, выложенного на ресурсе “Подвиг народа”. Нормативный отчетный документ изобилует любопытнейшими разведданными. С 27 мая 1944 года, когда на место командарма Николая Эрастовича Берзарина пришел Герой Русского Союза генерал-лейтенант Ваня Ильич Людников, этих сведений становится еще более. Высокообразованный специалист – после войны он возглавит кафедру в Академии генерального штаба – не легко излагает действия, а строит планы, размышляет, анализирует промахи и беды.

С первого денька в критериях глубочайшей секретности Людников начинает подготовку к операции по освобождению Витебска. Берзарин за месяцы кровопролитных боев так и не смог передвинуть армию с места. У Людникова был успешный опыт: возглавляемый им 15-й стрелковый корпус первым форсировал Днепр в районе Чернобыля, за что комкор удостоился звания Героя. Его план освобождения Витебска, как обмысленная до мелочей оркестровая партитура, в какой каждому инструменту предписана своя линия, и они все ведут к финишному победному аккорду.

“Главная задача штурмовых саперных подразделений – создание проходов для войск”.

Федору Блохину в этой симфонии отводилась особенная роль.

Саперы Величавой Российскей войны несли томную – в прямом и переносном смысле – очень важную и страшную ношу. Бывало, за одну ночь погибала одна вторая, иначе и две трети подразделения.

“Самые сложные немецкие мины – которые устанавливались на неизвлекаемость, – рассказывал полковник Александр Наумович Будницкий. – На такие мины у сапера чутье должно быть как у собаки. Нашел мину, пощупал. А ведь бывает поставили весной, а земля замерзла, попробуй найти” (орфография и пунктуация тут и дальше сохранены. – Авт.).

Мемуары Будницкого, размещенные не так давно в русском проекте “Я помню”, в особенности ценны. Его рота 13-го отдельного штурмового инженерно-саперного батальона третий атакующий инженерно-саперной бригады заходила в запас Верховного Главнокомандования и по мере надобности перекидывалась с места на место. С началом Смоленской операции часть была передана 158-й стрелковой дивизии 39-й армии и подчинялась сначала полковнику Безуглому, потом полковнику Кондратенко.

1944 год. Освобожденный Витебск

Тогда же в 158-ю дивизию прибыл Блохин. Они делали одну и ту же работу, но Будницкий – специалист, кадровый военный, профессионал по понтонам, которых у армии в тот миг не было. Блохин работал только по минам и объездам: обезвреживал слепо, в полной мгле, и полз далее, радуясь, что подфартило. Действовали саперы только ночкой. В обороне ставили минные заграждения – не 10-ки и сотки, а тыщи мин. В пришествии разминировали, стараясь отгадать хитрости неприятеля, натыкаясь иногда на незнакомые конструкции.

– Основная задачка штурмовых саперных подразделений – создание проходов для войск, – объясняет старший научный работник Витебского краеведческого музея Владимир Андрейченко. – Саперы шли впереди и проделывали бреши, а вослед за ними, не отступая ни на сантиметр от проложенного маршрута, двигались танки, артиллерия, пехота.

В 1-ый год войны саперы вооружались автоматами и надевали на себя восьмикилограммовый защищенный панцирь. К лету 1943-го, когда Блохин пришел сражаться, они брали с собой только шанцевый инструмент, трехлинейную винтовку и мины. Руководство не возражало, если на поле боя они подбирали легкое стрелковое орудие. Возможно, так и оказался у Блохина револьвер ТТ, который не полагался ему по званию. Спасая мост, он очень продуктивно отстреливался им от германцев, а немало лет спустя передал в Витебский региональный местный музей.

Июль 1945 года. Старший военнослужащий Федор Блохин

Собственной первой медали “За отвагу” наш герой удостоился еще в сентябре 1943 года за то, что рядом от райцентра Духовщина Смоленской области в одиночку обезвредил минное поле. А основное – за 20 минут под ураганным обстрелом соорудил для артиллерии объезд в обмен взорванного моста.

Сметливый, шустрый и проворный, он совершенно справлялся с этой работой, невзирая на то что ему уже исполнилось 40, а саперы в этом возрасте, по признанию Будницкого, только плотничали.

Неплохо показал себя Блохин и в боях за Лиозно. Первой в место 9 октября ворвалась 158-я дивизия, за что удостоилась звания Лиозненской. Наш герой занес в эту победу значительный вклад, расчищая проходы в циклопических минных полях и прокладывая в болотах объезды для танков. Может-быть, он даже помахал Марии Октябрьской, пронесшейся мимо на “Боевой подруге”.

 Она купила танк и именовалаего “Боевая подруга”. История знаменитой Марии Октябрьской 

Но никаких наград он тогда не получил, только продвинулся в звании и должности. Сначала был рядовым, после Духовщины стал ефрейтором и командиром отделения, после Лиозно – старшим сержантом и командиром взвода. Вступил в партию, не побывав в комсомоле и не имея кандидатского стажа. Символ того, что руководство и боевые товарищи его ценили.

После Лиозно практически 8-мь месяцев дивизия вязла в кровопролитных позиционных боях. Выполняя приказы командиров, Блохин со своими ребятами то ставил минные поля, то делал в их проходы.

В конце концов, пришло время решительных действий. Подготовка к штурму Витебска развернулась с первых дней июня 1944 года. Мгновенно оценив обстановку, Людников сделал вывод, что бойцы и офицеры не хорошо знают размещение огневых точек противника. По его приказу разведгруппы 158-й дивизии стали деятельно совершать вылазки в р-он Бабиничей и сегодняшнего микрорайона Руба. Каждую ночь ребята Блохина с ювелирной точностью и скрытностью готовили для их проходы.

1944 год, Витебск. Старший военнослужащий Федор Блохин (в центре) с боевыми товарищами

Тем временем армия денек и ночь занималась боевой подготовкой. Новый командующий всегда подкидывал подчиненным сложные задачи, экзаменовал как школьников. Не понимаете, не умеете, не осознаете – неуд! Но к саперам претензий не было. С особенным вниманием следили они за тем, как немцы нервно, но тщательно готовятся к обороне.

Напряжение росло. С нашей стороны началась артподготовка и поступил приказ командарма: “В ночь на 19.6.44 г. начать устройство проходов в заграждениях своих и противника, приняв строжайшие меры маскировки. Группы разграждения надежно обеспечивать огнем. Сделанные проходы в последующем держать под особым наблюдением огнем, не допуская их распознавания и использования противником. Проходы в проволоке делать в ночь под „Ч“, предварительно проделав все необходимые подготовительные работы”.

К планам никто, не считая командарма, доступа не имел. Для фуррора было чрезвычайно значимо, чтоб пришествие наших войск стало для гитлеровцев сюрпризом. Судя по показаниям пленных генералов, так и вышло, и награда саперов тут не на последнем месте. Они конфиденциально устроили 67 проходов в минных полях и 85 в проволочных заграждениях. Одномоментно при устройстве наступательного плацдарма установили 133 тыщи (!) разных мин.

“Город застилал дым пожаров. На улицах шел бой”.

Длина траншей, вырытых пехотинцами, составляла 124 километра, ходов извещения – 44 километра. Инженерные сооружения строились с таким расчетом, чтоб можно было “заряжать” воин на передовую с расстояния 5-ь км от полосы фронта. Так что не на одном энтузиазме и не одними танками побеждали наши войска. Доскональное стратегическое планирование, меткий технический расчет, пунктуальность и придирчивость – весомые слагаемые фуррора.

Наградной лист на старшего сержанта Ф. Блохина подписал командующий войсками 3-го Белорусского фронта генерал армии И. Черняховский

 Пришло 23 июня 1944 года – 1-ый денек Витебско-Оршанской наступательной операции. Ночкой прошел маленький дождик, но это не воспрепядствовало нашей артиллерии в 6:10 утра начать сильную двухчасовую огневую подготовку, а саперам и пехоте под ее прикрытием выдвинуться вперед. Как будто по взмаху палочки невидимого дирижера подразделения 1-но за другим вступали в бой. Из слов Людникова, отношение сил было практически равным, а по неким элементам соотношения враг даже имел перевес. Но русские войска одну за другой преодолели 4-е полосы неприятельских укреплений. Из их 4-ая, опоясывавшая город, включала в себя целую систему бетонированных сооружений, казалась стопроцентно неприступной. Но не в данный раз.

Во 2-ой половине денька 24 июня немцы подожгли Витебск, и пришествие, и без того опережавшее график на 2-ва денька, стало еще стремительнее. “Город застилал дым пожаров. На улицах шел бой. Гремела ожесточенная перестрелка, – пишет в своем журнале Людников. – В предрассветном тумане смутно маячил высокий мост”.

Из донесений разведки он знал, что Новый мост – единственный оставшийся в Витебске. Оккупанты его сберегали, даже отремонтировали древесную эстакаду на левом берегу, пострадавшую в 1941-м. сейчас они приговорили его к уничтожению. Людников это ощущал кожей. Смотрел и осознавал: с минутки на минутку мост подорвут. Наплавного же у наших не было. Означает, снова вся надежда на пловцов, древесные лодки и поплавки из плащ-палаток и травы? Как перевезти артиллерию, танки? Речка многоводная, широкая… Пришествие наших войск стопроцентов бы затормозилось, иначе и совсем заглохло.

Пока командующий нервно просчитывал, как упредить планы неприятеля, старший военнослужащий Федор Блохин, выполняя боевую задачку, с группой бойцов пробирался к реке. Далее все развертывалось, как в голливудском кино. Уничтожив в ближнем бою семерых гитлеровцев, Федор Тимофеевич первым ворвался на мост и, рискуя жизнью, за две минутки до взрыва перерезал бикфордов шнурок, чем обеспечил занятие Витебска нашими войсками, создав условия для предстоящего удачного ведения наступательных действий наших частей. Об этом записано в представлении Блохина к званию Героя Русского Союза.

26 июня 1944 года. Русские бойцы салютуют в освобожденном Витебске

В изложении Людникова эта история смотрится по другому: “Раздалось несколько пулеметных и автоматных очередей. Саперы пригнулись и открыли ответный огонь. Из-за стены крайнего дома выскочила группа немцев. Завязалась перестрелка, в результате которой немцы были перебиты. Восточная часть моста была очищена от противника, но над западным концом моста вспыхнули высокие языки пламени, там еще были немцы. Не теряя времени, старший сержант БЛОХИН бросился вниз к воде. Туда вел бикфордов шнур. Часть бойцов устремилась по мосту к очагу пожара и, отстреливаясь, стала тушить его. БЛОХИН перерезал бикфордов шнур и с ефрейтором Кузиновым (на самом деле Кузенов Михаил Игнатьевич, награжденный за этот подвиг орденом Отечественной войны I степени. – Авт.) стал извлекать электродетонаторы. Под мостом оказалось до двух тонн взрывчатки. Взрыв моста был предупрежден. Наши части устремились по мосту через реку”.

В составе родной 158-й стрелковой дивизии путь Федора Блохина лежал на Бешенковичи, Лепель, Докшицы, Поставы, литовский Укмерге… Его одарили орденом “Красная звезда”, а в марте 1945-го – званием Героя Русского Союза и полагавшимся к нему орденом Ленина. Два раза был ранен, один раз не трудно, другой нелегко. Войну закончил в Штеттине, современный Щецин на северо-западе Польши. Дивизию перебросили на Дальневосточный фронт.

“Под мостом оказалось до двух тонн взрывчатки”.

“Боевому товарищу Блохину Федору Тимоф. По решению XII Сессии Верховного Совета Союза ССР Вы демобилизуетесь из Действующей Армии и возвращаетесь на Родину”, – говорит документ, подписанный Главнокомандующим Русскими оккупационными войсками в Германии Маршалом Русского Союза Г. Жуковым 7 июля 1945 года. Вкупе с другими бумагами и вещами Блохина он хранится в Витебском областном краеведческом музее.

Вот они, все перед моими очами: желтоватые квадратики – благодарности Сталина за покорение Духовщины, Лиозно, Каунаса, Витебска; профсоюзный билет; орденская книга.

– Эти предметы передал он сам, – ведает старший научный работник музея Владимир Андрейченко. – Трудовую книгу, удостоверение Героя Русского Союза – благоверная Мария Николаевна в 1974 году.

Март 2024 года. Шапка, плащ-палатка и портсигар Федора Блохина

В зале Величавой Российскей войны в стеклянной витрине аккуратно хранятся шапка, плащ, портсигар – уже послевоенный. В другом зале демонстрируются боевые заслуги Блохина и желанный (как досадно бы это не звучало, без дула) револьвер ТТ. Видно, что из него немало стреляли, ручка потерта, железные части давным-давно утратили сияние.

Перебираю фото. Обыкновенный человек от земли. Волевое фейс, выразительная ямочка на подбородке.

С особенным волнением беру в руки автобиографию. Зачин обычный – деревня в Горьковской области, многодетная ячейка общества, где он родился 29 октября 1903 года (возможно, по старенькому стилю). Батя погибает, когда Федору нет к тому же года. Учеба – 2-ва класса церковно-приходской школы; подчеркивает, что обучался “очень хорошо”. Ребенком пасет скот, работает грузчиком на стальной дороге. Лет в 15-16 обзаводится семьей. Дочка – или Мария, или Марфа – появилась на свет, когда ему было 17. Подросла, поступила в Казанский мед институт, в 1943 году ушла на фронт, дослужилась до капитана мед службы. Спустя 2-ва года после дочери на свет появился сынок Коля. Убит 13 февраля 1944 года под Нарвой на границе Эстонии и РФ; могила на эстонской стороне.

О супруге, о детях Федор Тимофеевич в автобиографии не вспоминает, но, судя по всему, точно ячейка общества вдохновляла его расти, двигаться вперед. В 1927 году он устраивается в сельпо торговцем. Не торопясь, но точно продвигается по служебной лестнице. Оканчивает в 1940 году заочные курсы Центросоюза, получает сертификат товароведа и аттестат о среднем образовании.

И неожиданно как грохот с ясного неба – 31 марта 1941 года Федора Блохина увольняют. “С марта месяца работал на строительстве дороги Горький – Казань до 12 января 1943 года”, – жадно пишет он в автобиографии. Стройка находилась в ведении Народного комиссариата внутренних дел СССР. Руководство поставило задачку: в считанные месяцы перевоплотить разбитую грунтовку в стратегическое шоссе. Работы растянулись на 3-и с половиной года. Механизации никакой – лопатка да кирка. Зимой холод и снег, летом зной и пыльные бури. С началом войны трудармия стала страдать от голода, и еще неведомо, чем бы все завершилось, если бы Блохина не призвали на фронт.

Из пистолета, который вы видите справа наверху, Федор Блохин на мосту отстреливался от германцев

К работе он возвратился только в 1947-м. Трудился на ответственных должностях в Пильненском райисполкоме, а душой рвался в Витебск. Уже в 1946-м, находясь на лечении в кисловодском санатории, тосковал, что не сумеет прибыть на двухлетие освобождения возлюбленного городка. Позднее, в 1951-м, искал фото для музея. Вспоминал капитана Павла Григорьевича Андропова, который давал ему задание навести переправу через реку Лучесу, и битву за Лиозно, где полегло в особенности немало боевых товарищей, ну и сам Блохин, по его словам, чуть остался живой. “Ой, как бы хотелось побывать на ихних могилах и сказать им, что мы… донесли наши боевые знамена до великой цели – победы”, – писал он директору музея и просил прислать фотографию Нового моста.

“Блохин одним из первых удостоился звания “Знатный гражданин городка Витебска”.

Он жил лишь этими святыми для него и для нас воспоминаниями. Тревожился, правильно ли экскурсоводы в музее пересказывают его подвиг. Лелеял в памяти каждую деталь.

Город сделал все, чтобы увековечить имя Блохина. На реконструированном Новом мосту и на улице 7-я Куйбышева 7 ноября 1959 года появились мемориальные доски.

– Сохранилась фотография Федора Тимофеевича у этой доски, – говорит Владимир Андрейченко. – Считают, что снимок сделан в день двадцатилетия подвига, 26 июня 1964 года, когда Блохин одним из первых удостоился звания “Знатный гражданин городка Витебска”. Но никаких доказательств того, что фото сделано именно в том году, у нас нет.

Собственно, нет и доказательств, что герой тогда приезжал. Доску повредили, снимая ее перед очередной реконструкцией.

– Ее доставили к нам, – говорит главный хранитель фондов Витебского областного краеведческого музея Ольга Давидовская. – Разумеется, это происходило задолго до нас, но я почти убеждена, что она в музее. Сейчас она хранится в наших фондах.

Предположительно июнь 1964 года, Витебск. Федор Блохин у мемориальной доски, установленной на Новом мосту

Новый мост назвали именем Блохина 27 декабря 1973 года, за полгода до кончины Федора Тимофеевича – он умер 30 июля 1974 года. Все реликвии, связанные с Блохиным, – здесь, в Витебске. Не в Нижнем Новгороде, где покоятся его останки, а в городе его боевой славы. В 2009 году на мосту имени Блохина установили новую мемориальную доску с горельефом витебского скульптора Азата Торосяна. С первого взгляда видно, что сделан он с известной фотографии бойца. А знаменитая картина белорусского классика Федора Барановского “Подвиг Героя Русского Союза Блохина Ф.Т.”, хранящаяся ныне в Государственном музее истории Великой Отечественной войны, написана в 1962 году вовсе без лиц, чтобы не погрешить… против исторической правды.

В 2022 году по инициативе председателя Витебского областного Совета депутатов Владимира Терентьева имя Блохина присвоено средней школе № 2 города Витебска. И в этом есть логика, ведь здание школы, украшенное с недавних пор портретом Героя, располагается на той самой круче, с которой командарм Людников смотрел на город и мост.

Для присвоения имени требовалось связаться с родственниками Блохина, и энтузиасты это сделали.

– Но ничего нового не узнали, – говорит Владимир Андрейченко.

Благодаря школе Блохин оказался в одном строю с легендарными витеблянами Марком Шагалом, Осипом Цадкиным, композитором Андреем Мдивани. Он стал неотъемлемой частью Витебска, его культуры, исторической памяти. Человек с непростой судьбой, Федор Блохин был настоящим советским патриотом. А мост, который он спас, по-прежнему служит городу и людям, словно связующее звено между героическим прошлым и созидательным настоящим.

Проект создан за счет средств целевого сбора на производство национального контента.

| Юлия АНДРЕЕВА, журнал “Беларуская думка”. Фото Александра ХИТРОВА, Витебского областного краеведческого музея и из открытых интернет-источников.

Читайте также:

“К германцам не иди”. Что было написано в последней записке от детей Батьки Миная?

“Собирали смешанный с грязюкой снег и снимали жажду”. Мемуары узников Шталага-352

Зачем Гитлер и Гиммлер приезжали в Минск? Стршные решения управления рейха